Уличный музыкант.
Это было давно. В Англии. В Йоркшире. Да просто в Йорке. Я жил в самом центре города, рядом с Йорксминстерским Аббатством на старинной узенькой улочке. Напротив меня был паб «Черный лебедь», подо мной магазинчик, где продавался прекрасный бело-голубой фарфор старинной британской фирмы Веджвуд. На маленькой площади постоянно играл на флейте-пикколо баскер, уличный музыкант, молодой парень в теплом пальто, очень похожий на Джеймса Вудса из «Однажды в Америке».
Улочки около Аббатства - пешеходная зона. Единственное средство передвижения с мотором, которые допускают туда в дневные часы, это мотороллеры или, как сейчас говорят, скутеры. Я сидел на подоконнике и смотрел на живописную толпу горожан и туристов. Из продуктовой лавки, наискосок от моих окон, вышла девочка панк, держа в руках развернутый пакет с рыбой и картошкой. Очень живописная девочка. В кожаных шортах, рваных чулках в сеточку и тяжелых ботинках. На голове у девочки было много-много оранжевых иголочек, а на губе пирсинг в виде большого черного кольца. Девочка села на скамейку напротив моих окон и начала есть рыбу с картофелем, выбирая куски грязными пальцами и громко чавкая. Снимать панков на фото в те годы было опасно. То есть, можно конечно. Но потом с вас потребуют пять фунтов, а если откажетесь, могут и побить. Я смотрел на девочку, а она сидела, скрестив ноги, прямо на скамейке и поедала Fish-n-Chips.
Из боковой улочки вылетел мотороллер, которым управлял еще более живописный панк. Весь в коже и цепочках. Ирокез на его голове был не меньше полуметра высотой. Парень резко затормозил на площади около девочки и заорал на нее что-то вроде: «Какого хрена ты тут сидишь, когда я тебя жду около парка?» Девчонка быстро проглотила остатки картошки, засунула кулек в жестяную зеленую урну и послушно села позади парня, обхватив его ногами. Мотороллер загудел, и панки уже собирались уехать с площади, как вдруг уличный музыкант заиграл какую-то новую мелодию. Парень выключил мотор и, подъехав к баскеру, пожал ему руку. Они стали о чем-то оживленно говорить. Я услышал только слово похожее на “панк”. Потом парень с ирокезом взял в руки флейту-пикколо и наиграл тот же мотив. Хлопнул по плечу музыканта и умчался в сторону Аббатства.
Интересно, что это за новый вид панк-музыки, подумал я, который исполняют на флейте. Это же не Джеттро Талл и великолепный Иэн Андерсон, стоящий на одной ноге. Я запомнил мотив, который наигрывал баскер.
Прошло много лет. Мы с женой пошли в филармонию. На концерт Французского Студенческого Оркестра. Во втором отделении оркестр заиграл ту самую мелодию, которая как ear-worm преследовала меня все эти годы. А фамилия автора мелодии точно начиналась на “п” и заканчивалась на “к”. Это был Франсис Пуленк. Вот такие дела, братцы-кролики, как говаривал главный герой “Заводного Апельсина”.
